Приближался праздник опресноков, называемый Пасхою,
и искали первосвященники и книжники, как бы погубить Его, потому что боялись народа.
Вошел же сатана в Иуду, прозванного Искариотом, одного из числа двенадцати,
и он пошел, и говорил с первосвященниками и начальниками, как Его предать им.
Они обрадовались и согласились дать ему денег;
и он обещал, и искал удобного времени, чтобы предать Его им не при народе.
Настал же день опресноков, в который надлежало заколать пасхального [агнца],
и послал [Иисус] Петра и Иоанна, сказав: пойдите, приготовьте нам есть пасху.
Они же сказали Ему: где велишь нам приготовить?
Он сказал им: вот, при входе вашем в город, встретится с вами человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним в дом, в который войдет он,
и скажите хозяину дома: Учитель говорит тебе: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими?
И он покажет вам горницу большую устланную; там приготовьте.
Они пошли, и нашли, как сказал им, и приготовили пасху.
И когда настал час, Он возлег, и двенадцать Апостолов с Ним,
и сказал им: очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания,
ибо сказываю вам, что уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием.
И, взяв чашу и благодарив, сказал: приимите ее и разделите между собою,
ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придет Царствие Божие.
И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание.
Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша [есть] Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается.
И вот, рука предающего Меня со Мною за столом;
впрочем, Сын Человеческий идет по предназначению, но горе тому человеку, которым Он предается.
И они начали спрашивать друг друга, кто бы из них был, который это сделает.
Был же и спор между ними, кто из них должен почитаться большим.
Он же сказал им: цари господствуют над народами, и владеющие ими благодетелями называются,
а вы не так: но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий - как служащий.
Ибо кто больше: возлежащий, или служащий? не возлежащий ли? А Я посреди вас, как служащий.
Но вы пребыли со Мною в напастях Моих,
и Я завещаваю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство,
да ядите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем, и сядете на престолах судить двенадцать колен Израилевых.
И сказал Господь: Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу,
но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих.
Он отвечал Ему: Господи! с Тобою я готов и в темницу и на смерть идти.
Но Он сказал: говорю тебе, Петр, не пропоет петух сегодня, как ты трижды отречешься, что не знаешь Меня.
И сказал им: когда Я посылал вас без мешка и без сумы и без обуви, имели ли вы в чем недостаток? Они отвечали: ни в чем.
Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч;
ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне и сему написанному: и к злодеям причтен. Ибо то, что о Мне, приходит к концу.
Они сказали: Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно.
И, выйдя, пошел по обыкновению на гору Елеонскую, за Ним последовали и ученики Его.
Придя же на место, сказал им: молитесь, чтобы не впасть в искушение.
И Сам отошел от них на вержение камня, и, преклонив колени, молился,
говоря: Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет.
Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его.
И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю.
Встав от молитвы, Он пришел к ученикам, и нашел их спящими от печали
и сказал им: что вы спите? встаньте и молитесь, чтобы не впасть в искушение.
Когда Он еще говорил это, появился народ, а впереди его шел один из двенадцати, называемый Иуда, и он подошел к Иисусу, чтобы поцеловать Его. Ибо он такой им дал знак: Кого я поцелую, Тот и есть.
Иисус же сказал ему: Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого?
Бывшие же с Ним, видя, к чему идет дело, сказали Ему: Господи! не ударить ли нам мечом?
И один из них ударил раба первосвященникова, и отсек ему правое ухо.
Тогда Иисус сказал: оставьте, довольно. И, коснувшись уха его, исцелил его.
Первосвященникам же и начальникам храма и старейшинам, собравшимся против Него, сказал Иисус: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня?
Каждый день бывал Я с вами в храме, и вы не поднимали на Меня рук, но теперь ваше время и власть тьмы.
Взяв Его, повели и привели в дом первосвященника. Петр же следовал издали.
Когда они развели огонь среди двора и сели вместе, сел и Петр между ними.
Одна служанка, увидев его сидящего у огня и всмотревшись в него, сказала: и этот был с Ним.
Но он отрекся от Него, сказав женщине: я не знаю Его.
Вскоре потом другой, увидев его, сказал: и ты из них. Но Петр сказал этому человеку: нет!
Прошло с час времени, еще некто настоятельно говорил: точно и этот был с Ним, ибо он Галилеянин.
Но Петр сказал тому человеку: не знаю, что ты говоришь. И тотчас, когда еще говорил он, запел петух.
Тогда Господь, обратившись, взглянул на Петра, и Петр вспомнил слово Господа, как Он сказал ему: прежде нежели пропоет петух, отречешься от Меня трижды.
И, выйдя вон, горько заплакал.
Люди, державшие Иисуса, ругались над Ним и били Его;
и, закрыв Его, ударяли Его по лицу и спрашивали Его: прореки, кто ударил Тебя?
И много иных хулений произносили против Него.
И как настал день, собрались старейшины народа, первосвященники и книжники, и ввели Его в свой синедрион
и сказали: Ты ли Христос? скажи нам. Он сказал им: если скажу вам, вы не поверите;
если же и спрошу вас, не будете отвечать Мне и не отпустите [Меня];
отныне Сын Человеческий воссядет одесную силы Божией.
И сказали все: итак, Ты Сын Божий? Он отвечал им: вы говорите, что Я.
Они же сказали: какое еще нужно нам свидетельство? ибо мы сами слышали из уст Его.
(Лук.22:1-71).
22:1 праздник опресноков, называемый Пасхою. Строго говоря, праздник Опресноков и Пасха - это два разных праздника (Чис. 28,26.27), однако второй следовал немедленно за первым, и в новозаветные времена они уже воспринимались всеми как одно долгое празднование, установленное в память об исходе евреев из Египта под предводительством Моисея (Исх. 12,17).
22:2 первосвященники. Первосвященники продолжали пользоваться значительной властью и авторитетом в Израиле, даже когда тот стал всего лишь римской провинцией. В конечном счете именно они, а не фарисеи добились казни Иисуса.
22:3 Вошел же сатана в Иуду. О том, что в Иуду вошел сам сатана и внушил ему мысль о предательстве, говорится также в Ин. 13,2.
он пошел, и говорил с первосвященниками. Знаменательно, что не первосвященники подбили Иуду на предательство, а он сам пришел к ним с предложением выдать Учителя.
начальниками. Имеются в виду начальники храмовой стражи, преимущественно левиты.
22:7 надлежало заколать пасхального агнца. Жертвоприношение агнца надлежало совершать при наступлении вечерних сумерек (Исх. 12,6).
22:8-12 Иисус был готов принять смерть, однако не желал ничьего вмешательства в предопределенный свыше ход событий. Поэтому, возможно, Он и сделал так, что никто, даже ученики, не знали заранее места последней трапезы.
22:10 человек, несущий кувшин воды. Ученики не должны были ошибиться, поскольку мужчина (а здесь речь идет именно о мужчине) с кувшином воды в руках был в Палестине редким явлением: в отличие от женщин, мужчины носили воду только в бурдюках.
22:12 горницу большую устланную. Комнату, в которой будут подготовлены места для участников трапезы.
22:14 когда настал час. Т.е. установленный час начала пасхальной трапезы.
возлег. Участники трапезы обыкновенно возлежали головой к столу, опираясь на локоть левой руки.
22:16 уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием. Слова о совершении Пасхи в Царстве Божием предвосхищают смерть Иисуса, которая сама явилась пасхальным жертвоприношением (1 Кор. 5,7).
22:17 взяв чашу. За пасхальной трапезой каждый ее участник должен был выпить четыре чаши красного вина (это требование являлось у евреев столь непременным, что, дабы не осталось никого, его не исполнившего, на Пасху устраивалась специальная бесплатная раздача вина для неимущих). Вино это обычно разбавляли в пропорции три части воды к одной части вина.
приимите ее и разделите между собой. Разделенная чаша вина символизировала дружеское единение.
22:18 не буду пить от плода виноградного, доколе не придет Царствие Божие. Иисус снова говорит о неминуемом наступлении Царства Божиего. Это - один из важнейших моментов Вечери Господней, ибо в нем содержится указание на Второе пришествие Господа (1 Кор. 11,26).
которое за вас предается. Этими словами Иисус говорит о будущей отдаче Себя на крестную смерть.
сие творите в Мое воспоминание. Единственное, что Иисус заповедал совершать в память, относится к Его смерти. Это говорит о том, что Крест (искупительная смерть Христова) занимает центральное место в христианской вере.
22:20 чашу после вечери. Очевидно, что чаша с вином была взята Иисусом не сразу же после преломления хлеба, а некоторое время спустя. Новый Завет в Моей крови. Завет - одна из важных ветхозаветных концепций. Заключение нового завета между Господом и Его народом было предречено пророком Иеремией (Иер. 31,31); крестная смерть Иисуса Христа явилась тем жертвоприношением, которым этот завет был введен в силу.
которая за вас проливается. Здесь говорится о том, что кровь Иисуса Христа будет пролита на кресте.
22:21 вот, рука предающего Меня со Мною за столом. Один из участников трапезы предаст Иисуса.
22:22 Сын Человеческий идет по предназначению; но горе тому человеку, которым Он предается. Крестная смерть Иисуса предопределена, но это ни в коем случае не снимает вины с предателя.
22:24-27 Из всех евангелистов только Лука сообщает об этом споре о первенстве, который с очевидностью свидетельствует, насколько далеки были даже ученики от понимания подлинного значения земного служения Иисуса Христа.
22:26 Ученики, подобно Самому Иисусу, призваны служить, а не властвовать.
22:28-30 Слова о том, что ученики призваны к служению, а не к земному величию (ст. 26), отнюдь не означают, что им навсегда уготовано самое незаметное место. За то, что они были с Иисусом в течение Его земного служения, ученики воссядут в Царстве Божием судьями над всеми коленами Израиля (ст. 30).
22:31 Симон! Симон! Повторение Иисусом этого обращения подчеркивает значимость момента.
сатана просил. Эти слова в высшей мере знаменательны, ибо показывают, что зло сатана может творить лишь тогда, когда это попускает Господь.
сеять вас, как пшеницу. Точный смысл этой метафоры непонятен, однако ясно, что просьба сатаны не была удовлетворена.
22:36 купи меч. По-видимому, эти слова следует понимать не буквально, но как призыв быть готовым во всеоружии встретить грядущие опасности и испытания.
22:38 вот, здесь два меча... довольно. Ученики поняли слова Иисуса о мече (ст. 36) буквально. В ответ Он просит их оставить этот разговор.
22:40 Придя же на место. Гефсиманский сад (Мк. 14,23).
22:41 преклонив колена, молился. Лука не упоминает о том, что Иисус взял с Собою Петра, Иакова и Иоанна, которые уснули во время Его молитвы. Для евангелиста гораздо важнее молитва Иисуса.
22:42 если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! Чаша в Писании часто символизирует страдание и гнев Божий (Ис. 51,17; Иез. 23,33). Это третье упоминание о чаше в течение пасхальной вечери (см. 22,17 и ком.; 22,20).
не Моя воля, но Твоя да будет. По Своей человеческой природе Иисус испытывал ужас перед крестной казнью, еще больше усугубляемый знанием о том, что на кресте Он будет оставлен Отцом и примет на Себя всю тяжесть Божиего гнева за грехи человечества. Но, несмотря на это, Иисус решает полностью доверить Себя воле пославшего Его Отца.
22:43-44 Слова об ангеле, явившемся укрепить Иисуса, и о Его поте, который был "как капли крови, падающие на землю", из всех евангелистов имеются только у Луки.
22:46 молитесь, чтобы не впасть в искушение. Эти слова Иисус говорил ученикам и перед Своей молитвой (ст. 40).
22:47 появился народ. Лука опускает некоторые детали, известные по другим Евангелиям, и, в частности, то обстоятельство, что пришедшие были членами синедриона и римскими солдатами.
чтобы поцеловать Его. Поцелуй являлся обычным приветствием (1 Фес. 5,26) и знаком дружеского расположения.
22:51 коснувшись уха его, исцелил его. Об исцелении раба первосвященника из всех евангелистов упоминает только Лука.
22:54 привели в дом первосвященника. Из Гефсиманского сада Иисуса привели в дом первосвященника, поскольку именно он организовал Его арест.
22:55-62 Все четыре евангелиста едины в том, что первой Петра как ученика Иисуса опознала одна из служанок первосвященника. Однако относительно того, кто вторым уличил его, между ними существуют разногласия: называются та же служанка (Мк. 14,69), другая служанка (Мф. 26,71) и слуга-мужчина (22,58). Объяснение этого разногласия очевидно: слуги сидели во дворе у костра (ст. 55,56), и, естественно, обвинение, выдвинутое одним, тут же подхватывалось остальными собравшимися.
22:61 вспомнил слово Господа. Троекратное отречение Петра явилось исполнением предсказанного Иисусом (ст. 34).
22:66-71 Во всех четырех Евангелиях суду над Иисусом уделено больше места, чем казни. Рассказ о суде важен, поскольку он дает ответы на такие вопросы, как: почему синедрион признал Иисуса виновным? почему римляне предали Его смерти? Проясняется также значение титулов "Сын Божий" и "Царь Иудейский". Тем не менее, ни в одном из Евангелий не содержится полного и последовательного изложения хода этого суда. Таким образом, можно обозначить лишь общую его схему: синедрион признал Иисуса виновным в святотатстве (богохульстве) и заслуживающим за это смертной казни; право же выносить смертные приговоры в Палестине имели только римские власти, которые со своей стороны, не считали, что святотатство должно караться смертью. В результате первосвященникам пришлось выдвинуть новое обвинение - в нарушении законов империи.
22:66 как настал день. По еврейским обычаям любая судебная процедура могла начинаться только после восхода солнца; разбирательство дела Иисуса, начатое ночью, немедленно после ареста, оказалось бы незаконным.
22:67-69 Лука ничего не говорит ни о соблюдении судебных формальностей, ни о выдвижении синедрионом официального обвинения. Судьи просто задали Иисусу вопрос, ответом на который Он доказал бы, что является святотатцем, поскольку неоправданно, с их точки зрения, объявляет Себя Христом, т.е. Мессией. Иисус отказался отвечать на провокационный вопрос, сославшись на то, что члены синедриона Его все равно бы не поняли. См. ком. к 20,21.
22:69 отныне Сын Человеческий воссядет одесную силы Божией. Как бы ни был теперь унижен Иисус, Его страсти и оскорбления являются тем поворотным моментом, от которого ("отныне") начинается Его прямой и уже недолгий путь наивысшему месту в небесной иерархии.
22:70 Ты Сын Божий? Не вполне ясно, что именно имели в виду судьи, задавая Иисусу этот вопрос. Как известно, само по себе именование кого-либо "сыном Божиим" не содержит ничего предосудительного (см., напр., 1 Пар. 28,6). Впрочем, употребление словосочетания "Сын Божий" с определенным артиклем могло предполагать особенно тесные узы с Богом.
22:71 какое еще нужно нам свидетельство? Иисус не давал судьям положительного ответа на вопрос, является ли Он Сыном Божиим, но и ничего не отрицал ("вы говорите, что Я", ст. 70). Для синедриона и этого оказалось достаточно, чтобы признать Его виновным. Но для того чтобы предать Иисуса смерти, еврейским начальникам необходимо было убедить в Его виновности римские власти, с точки зрения которых обвинение в святотатстве не являлось достаточно серьезным.
Приближался праздник опресноков, называемой Пасхою;
И искали первосвященники и книжники как бы погубить Его, потому что боялись народа.
Вошел же сатана в Иуду, прозванного Искариотом, одного из числа двенадцати,
И он пошел и говорил с первосвященниками и начальниками, как Его предать им.
Они обрадовались и согласились дать ему денег;
И он обещал, и искал удобного времени, чтобы предать Его им не при народе.
В пасхальное время Иисус прибыл в Иерусалим, чтобы умереть. В собственном смысле, праздник опресноков — не совсем то же, что Пасха. Праздник опресноков праздновали неделю, с 15 по 21 нисана (апреля), а саму Пасху ели с 15 нисана в память освобождения народа Израиля из египетского рабства (Исх. 12). В ту ночь ангел смерти поразил первенца — сына в каждой египетской семье; но он прошел мимо всех домов иудеев, потому что косяки и перекладины дверей домов были помазаны кровью агнца. В тот вечер иудеям нужно было так торопиться с последней трапезой, что у них не было времени испечь заквашенный хлеб. И они ели пресный хлеб, опресноки. К Пасхе тщательно готовились. Исправляли дороги, укрепляли мосты, белили надгробные памятники при дорогах, чтобы паломники хорошо видели их и не притрагивались к ним по ошибке, и тем самым стали бы нечистыми. Уже за месяц до наступления праздника в синагогах учили историю и значение Пасхи. За два дня до Пасхи во всех домах проводили обрядовый поиск закваски. Глава семьи брал свечу и торжественно обходил в молчании дом, заглядывая в каждый угол и закуток и выбрасывал последнюю крошку дрожжей.
Каждый иудей, достигший определенного возраста и живший в пределах 25 километров от Иерусалима, должен был быть участником, а тот, живший в любой части света, мечтал (да и сегодня мечтает) хотя бы раз в жизни провести Пасху в Иерусалиме. И сегодня, когда иудеи празднуют Пасху в какой-нибудь стране, они молят Бога, чтобы следующую Пасху провести в Иерусалиме. И поэтому во время Пасхи в Иерусалиме собирались огромные массы народа. Император Нерон стремился преуменьшить значение иудейской религии и Цестий, бывший в это время прокуратором Иудеи, для того чтобы убедить Нерона в этом, произвел перепись и подсчет шкурок ягнят, забитых во время Пасхи. Согласно Иосифу Флавию число их составило 265.500.
По иудейскому закону участников Пасхи должно быть не менее десяти. Это значит, что в праздновании Пасхи принимало участие, по-видимому, более 2.700 000 паломников. Вот в таком переполненном городе разыгрывалась драма последних дней Иисуса.
Атмосфера праздника Пасхи уже всегда была взрывоопасной. Резиденция римского правителя находилась в Кесарии и обычно в Иерусалиме находился небольшой отряд римских войск, но на время празднования Пасхи сюда стягивали большое количество войск. Перед иудейскими властями встала проблема: как арестовать Иисуса, не вызывая бунта толпы. В решении этой проблемы им помогло предательство Иуды. В Иуду вселился дьявол. Очевидны следующие два момента:
1. Точно так, как Бог ищет людей для проведения в жизнь Его воли, также и дьявол ищет их. Человек может стать орудием добра или зла, орудием Бога или дьявола. Так зороастристы представляют этот мир как поле битвы между богом света и богом тьмы, и в этой борьбе человек должен выбрать, на чьей стороне он борется. Мы тоже знаем, что человек может стать слугой света или тьмы.
2. Но ясно, что дьявол не смог бы овладеть Иудой, если последний не впустил бы его. Сердце человека может быть открыто только изнутри — снаружи нет замочной скважины.
Пред всяким открываются
Путь горний и земной;
И каждый здесь решается,
Какой идти стезей.
Лишь мы сами можем решить, будем ли мы орудием в руках Бога или инструментом дьявола. Мы можем служить либо Христу, либо диаволу. Бог да поможет нам сделать правильный выбор!
Луки 22,7-23 Последняя вечеря
Настал же день опресноков, в который надлежало закапать пасхального агнца.
И послал Иисус Петра и Иоанна, сказав: пойдите, приготовьте нам есть пасху.
Они же сказали Ему: где велишь нам приготовить?
Он сказал им: вот, при входе вашем в город, встретится с вами человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним в дом, в который войдет он,
И скажите хозяину дома: «Учитель говорит тебе: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими?» И он покажет вам горницу большую устланную; там приготовьте.
Они пошли, и нашли, как сказал им, и приготовили пасху.
И когда настал час, Он возлег, и двенадцать Апостолов с Ним.
И сказал им: очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания;
Ибо сказываю вам, что уже не буду есть ее, пока не совершится в Царствии Божием.
И взяв чашу и благодарив, сказал: приимите ее и разделите между собою;
Ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придет Царствие Божие.
И взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть. Тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание.
Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть новый завет в Моей Крови, которая за вас проливается.
И вот, рука предающего Меня со Мною за столом.
Впрочем, Сын Человеческий идет по предназначению; но горе тому человеку, которым Он предается.
И они начали спрашивать друг друга, кто бы из них был, который это сделает.
И опять же Иисус заблаговременно позаботился обо всем; у Него был Свой план. В домах состоятельных людей было две комнаты: одна из них была над другой и дом выглядел так, будто на большой кубик был поставлен кубик поменьше. В верхнюю комнату попадали через лестницу, расположенную у внешней стороны стены дома. Во время Пасхи постой в Иерусалиме был бесплатным. Единственной платой, которую мог получить хозяин дома за постой паломников, была шкурка ягненка, съеденного во время праздника. Часто верхнюю комнату использовали раввины для встречи с любимыми учениками, обсуждения различных проблем и излияния своей души. Иисус предпринял необходимые шаги, чтобы иметь такую комнату. Он послал в город Петра и Иоанна найти человека, несущего кувшин с водой. Носить воду входило в задачу женщин. Мужчину же, который несет кувшин с водой, было также легко узнать, как, например, мужчину, идущего в дождливый день под дамским зонтиком. Это был знак, заранее оговоренный между Иисусом и Его учениками.
Праздник наступил и Иисус использовал древние символы, придав им новое значение.
1. О хлебе Он сказал: «Сие есть Тело Мое». Вот что мы понимаем под таинством. Таинством является действие, обычное в нормальных условиях, но приобретающее совершенно иное значение для человека, у которого есть глаза, чтобы видеть и сердце, чтобы понимать. В этом нет ничего специфически богословского или непостижимого.
В доме каждого из нас стоит ящик со всяким, можно сказать, хламом, но мы его не выбрасываем, потому что каждый раз, когда мы берем в руки ту или другую вещь, или смотрим на нее, в памяти всплывают разные люди и разные события. Это обычные вещи, но они приобрели совершенно иное, намного превосходящее их первоначальное, значение. Это и есть таинство.
Когда после смерти матери сэра Джеймса Барри стали разбирать ее вещи, выяснилось, что она берегла все конверты, в которых ее знатный сын регулярно и любовно посылал ей денежные переводы. Это были всего лишь старые конверты, но они так много значили для нее. Это и есть таинство.
Во время похорон адмирала Нельсона в церкви Св. Павла в Лондоне, гроб с телом несла группа моряков. Один из наблюдавших эту сцену оставил такую запись: «Стройно и почтительно опустили они тело величайшего адмирала в склеп и потом, как бы выполняя резко отданную с палубы корабля команду, одновременно схватили английский флаг, которым был покрыт гроб, разорвали его на части и каждый взял себе кусок в качестве сувенира о прославленном покойнике». И всю жизнь этот кусок цветной материи будет напоминать им о любимом адмирале. Вот это и есть таинство. Хлеб, который мы вкушаем во время причастия, — обычный хлеб, но для человека, у которого есть сердце, способное понимать, он является действительно Телом Христовым.
2. О чаше Он сказал: «Сия чаша есть новый завет в Моей Крови». В библейском значении завет представляет отношения между человеком и Богом. Бог великодушно обратился к человеку; и человек обязался к послушанию и соблюдению Его закона. Все это изложено в Исх. 24, 1-8. Действие этого закона зависит от соблюдения человеком своего обета и исполнения закона. Человек не мог и не может исполнить этот закон: грех человеческий прекращает эти отношения между человеком и Богом. Вся иудейская система жертвоприношения была направлена на то, чтобы восстановить эти отношения путем жертвоприношений Богу для искупления греха. Иисус же сказал следующее: «Своей жизнью и Своей смертью Я сделал возможным установление новых отношений между вами и Богом. Вы — грешники. Но, потому что Я умер за вас, Бог больше не враг, а друг». Чтобы восстановить отношения дружбы между Богом и человеком, Христос должен был заплатить Своей жизнью.
3. Иисус сказал: «Сие творите в Мое воспоминание». Иисус знал, сколь забывчива человеческая память. У греков было особое прилагательное для определения времени. «Время, — говорили древние греки, — стирает все», как будто память человеческая — аспидная доска, а время — губка, стирающая с нее все начисто. Иными словами Иисус сказал: «В водовороте жизни вы забудете Меня. Человек забывает, потому что он должен забывать, а не потому что он хочет. Приходите час от часу в покой и тишину Моего дома, и делайте это снова с Моими близкими, и вы будете помнить Меня».
Тот факт, что за столом во время вечери находился предатель, делал эту трагедию еще более ужасной. За каждым причастием, в каждой общине сидит предатель, который предаст Иисуса Христа, потому что, если мы в доме Его даем Ему обет, а потом, выйдя, жизнью своей опровергаем Его, мы тоже предаем Его.
Луки 22,24-30 Спор среди учеников Христа
Был же и спор между ними, кто из них должен почитаться
большим. Он же сказал им: цари господствуют над народами, и
владеющие ими благодетелями называются; А вы не так: но кто из вас больше, будь как меньший, и
начальствующий, как служащий. Ибо кто больше: возлежащий, или служащий? не возлежащий
ли? А Я посреди вас, как служащий.
Но вы пребыли со Мною в напастях Моих,
И Я завещаваю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство,
Да ядите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем, и сядете
на престолах судить двенадцать колен Израилевых.
Что ученики Иисуса могли спорить о том, кто из них должен почитаться большим, когда Ему уже непосредственно грозило распятие, — одно из самых трагических событий во всем Евангелии. Расположение мест на еврейском празднике было строго установлено. Стол представлял собой квадрат с одной свободной стороной. Во главе стола в центре сидел хозяин. По правую руку от него сидел самый важный гость, по левую руку — второй по важности, вторым по правую руку от хозяина сидел третий по важности гость, вторым по левую от него руку — четвертый, и так далее вокруг стола. Ученики Иисуса заспорили о том, где кто должен сидеть, потому что они еще не избавились от идеи земного царства. Иисус же им прямо заявил, что нормы Его царства в корне отличаются от мирских норм. Царь земной оценивается по власти, которой он обладает. Один из самых типичных титулов восточного царя был Еургетес, что соответствует греческому благодетель. Иисус сказал: «Не царь, а слуга получит этот титул в Моем царстве».
1. Миру в первую очередь нужно служение. Странно, но люди делового мира понимают это. Брюс Бартон отмечает, что вдоль шоссе часто встречаются вывески: заправочная станция. Каждая заявляет: «Мы будем чаще лазить под ваш автомобиль и меньше боимся запачкаться, чем любой из наших конкурентов». Странное дело, но в церкви больше, чем где-либо споров о важности и почитании и о «месте» человека. Миру же нужно служение, и он признает только служение.
2. Лишь тот, кто готов служить более других, сможет действительно достичь больших вершин. Простой рабочий часто уходит в 4 часа домой и забывает о своей работе до следующего утра, в то время как в управлении свет горит допоздна. Очень часто прохожие видели свет в конторе Джона Рокфеллера, когда во всех окнах фирмы давно уже погас свет. Закон жизни таков, что служение ведет к величию, и чем выше человек поднимается по служебной лестнице, тем к большему служению он должен быть готов.
3. Человек по разному может строить свою жизнь: одни предпочитают только брать, другие готовы давать; но человек основывающий свою жизнь на том, чтобы только брать, лишается и дружбы людей и награды Божией, ибо люди, пекущиеся только о своем, никогда ни у кого не вызывали любви.
4. Иисус закончил Свое предупреждение, обещав Своим ученикам, что все стойко стоявшие с Ним до конца, будут вместе с Ним в Царствии Божием. Бог ни у кого не останется в долгу. Те, кто помогли Христу нести крест, в раю разделят с Ним венец.
Луки 22,31-38 и 34 -62 Трагедия Петра
И сказал Господь: Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу;
Но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих.
Он отвечал Ему: Господи! с Тобою я готов и в темницу и на смерть идти.
Но Он сказал: говорю тебе, Петр, не пропоет петух сегодня, как ты трижды отречешься, что не знаешь Меня.
И сказал им: когда Я посылал вас без мешка и без сумы и без обуви, имели ли вы в чем недостаток? Они отвечали: ни в чем.
Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч;
Ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне и сему написанному: «и к злодеям причтен». Ибо то, что о Мне, приходит к концу.
Они сказали: Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно.
Взявши Его, повели, и привели в дом первосвященника. Петр же следовал издали.
Когда они развели огонь среди двора и сели вместе, сел и Петр между ними.
Одна служанка, увидевши его сидящего у огня и всмотревшись в него, сказала: и этот был с Ним.
Но он отрекся от Него, сказав женщине: я не знаю Его.
Вскоре потом другой, увидев его, сказал: и ты из них. Но Петр сказал этому человеку: нет.
Прошло с час времени, еще некто настоятельно говорил: точно и этот был с Ним, ибо он Галилеянин.
Но Петр сказал тому человеку: не знаю, что ты говоришь. И тотчас, когда еще говорил он, запел петух.
Тогда Господь, обратившись, взглянул на Петра; и Петр вспомнил слово Господа, как Он сказал ему: прежде нежели пропоет петух, отречешься от Меня трижды.
И вышед вон, горько заплакал.
Мы рассмотрим сразу всю историю трагедии Петра. Поведение Петра и его характер полны странных противоречий.
1. Даже отрекшись на словах от Христа, он оставался верен Ему. Герберт Уэллс сказал однажды: «Человек может быть плохим музыкантом и в то же время страстно любить музыку». Человек, движимый преданностью; даже при согрешении еще не потерян.
2. Петр был основательно предупрежден. Иисус предупредил его прямо и косвенно. Стихи 33-38, звучащие как удар клинка, — очень странный отрывок. Но его значение сводится к следующему: «До сих пор Я был с вами. Очень скоро вы останетесь одни и вам придется измерять свои силы. Что вы будете тогда делать? Опасность заключается не в том, что у вас ничего не останется, а в том, что вам придется бороться даже за свое существование». Это не было обращение к войскам с призывом к стойкости, а живая восточная манера показать ученикам, что их жизни грозит непосредственная опасность. Никто не мог отрицать будто Петру не была объяснена серьезность и опасность создавшегося положения и мера его собственной ответственности.
3. Петр был слишком самоуверен. Если человек говорит: «Вот уж этого я никогда не сделаю», то чаще всего именно этого-то ему и следует опасаться. Неоднократно падали крепости только потому, что осаждающие выбирали путь, казавшийся непреодолимым и непроходимым, и появлялись в том самом месте, которое вовсе не охраняли защитники крепости. Дьявол хитер и искусен. Он приступает к человеку там, где человек совершенно уверен в себе, ибо именно там он менее всего готов к сопротивлению.
4. Но надо отдать Петру справедливость: он был одним из тех двух учеников (Иоан. 18, 15), которые имели смелость последовать за Иисусом во двор первосвященника. Петр поддался соблазну, который мог прийти лишь к смелому человеку. Смелый человек всегда подвергается большей опасности, нежели тот, кто стремится к безмятежной безопасности. Ответственность за искушения, — вот цена, которую платит человек, безрассудно смелый в своих мыслях и действиях. Иногда лучше потерпеть неудачу в благородном деле, нежели бежать, даже не испытав своих дел.
5. Иисус не говорил с Петром гневно, лишь взглянул на него печально. Петр выдержал бы, если бы Иисус отвернулся от него и выругал его, но этот немой, полный печали взгляд пронзил сердце Петра и вызвал поток слез.
Ведь лучше же горел бы он В пламени адском, Чем стоя зреть Ему в лицо И видеть взгляд Его.
Наказание за грех не в том, чтобы видеть гнев Иисуса, но в разрывающем сердце взгляде Его.
6. Иисус сказал Петру нечто очень важное: «Обратившись, утверди братьев твоих». Иисус как бы говорил Петру: «Ты отречешься от Меня и будешь горько плакать; но потом ты сможешь лучше помочь твоим братьям, которые тоже должны пройти через это». Мы не можем воистину помочь человеку, пока мы сами не прошли сквозь то горнило печали, или бездну стыда, через которые прошел он. Об Иисусе сказано: «Ибо, как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь» (Евр. 2, 18). Претерпев стыд неудачи или неверности, человек не только теряет что-то, но он и обретает сочувствие и понимание к другим, которым он никогда не смог бы помочь, не пострадав он сам.
Луки 22,39-46 Да будет воля Твоя!
И вышед, пошел по обыкновению на гору Елеонскую; за Ним последовали и ученики Его.
Пришед же на место, сказал им: молитесь, чтобы не впасть в искушение.
И Сам отошел от них на вержение камня и, преклонив колена, молился,
Говоря: Отче! о, если бы Ты благоволил пронесть чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет.
Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его.
И находясь в борении, прилежнее молился; и был пот Его, как капли крови, падающие на землю.
Встав от молитвы, Он пришел к ученикам, и нашел их спящими от печали,
И сказал им: что вы спите? встаньте и молитесь, чтобы не впасть в искушение.
В Иерусалиме было так мало места, что там не было садов и парков. Поэтому многие зажиточные люди имели свои сады за пределами городских стен на Масличной горе. Один из зажиточных друзей предоставил Иисусу возможность пользоваться таким садом, и Он отправился туда, чтобы в одиночестве вести свою борьбу. Он был в борении. Греческое слово агония означает человека, борющегося с ужасным страхом. Во всей истории нет другой такой сцены. Она является основным поворотным моментом в жизни Иисуса. Ведь в то время он мог еще отказаться от креста. Спасение мира было поставлено на карту в тот момент, когда пот кровавый покрыл чело Сына Божия; и Он победил.
Один известный пианист так сказал однажды о ноктюрне Шопена: «Я должен рассказать вам о том, что Шопен говорил об этом Листу, а Лист сообщил мне. В ней все — скорбь и горе. О, такая скорбь и такое горе! до тех пор, пока он не начинал говорить с Богом и молиться; после мою внезапно все хорошо». Также было и с Иисусом. Он пошел в Гефсиманский сад в скорби и печали, вернулся же оттуда со светлой решимостью, потому что Он говорил с Богом. Он пошел в Гефсиманский сад в агонии, вышел же Он оттуда с победой и с миром в душе, потому что Он говорил с Богом.
Все дело в том, каким тоном произносит человек эти слова: «Да будет воля Твоя».
1. Он может произнести их тоном беспомощной покорности, как человек, оказавшийся во власти силы, бороться против которой он абсолютно беспомощен. В таком случае эти слова звучат как погребальный звон всем надеждам.
2. Он может произнести их тоном человека, покоренного силой. Тогда эти слова могут быть признанием полного поражения.
3. Он может произнести их тоном человека, потерпевшего полную неудачу и осознавшего невозможность осуществить свою мечту. Тогда эти слова могут звучать мрачным разочарованием или мучительной злостью, еще более мучительной, оттого что человек сам ничего не в силах изменить.
4. Он может произнести их с выражением полного доверия. И именно так их и произнес Иисус. Он обращался к Отцу, Он обращался к Богу, вездесущие руки Которого простирались и над Ним и вокруг Него. Он покорился, ибо доверился любящему Отцу:
Он на коленях; лик святой Он наклонил к земле сырой, И стон молящейся души Раздался в дремлющей тиши: «Да чаша мук пройдет Меня, Но воля не Моя — Твоя, Отец, да будет, Я иду!» Но было тихо все в саду; И капал пот с лица Христа, Как капли крови со креста, и ангел Божий тут стоял И Сына Божья подкреплял. Вот как молился, по словам И. С. Проханова, Иисус в Гефсиманском саду. И для нас самое трудное — принять то, чего умом не можем постигнуть, но что возможно, если в прилежной молитве и борении ищем Божью волю и любовь. Поэтому каждый последователь Его может молиться в полном доверии: «Да будет воля Твоя».
Луки 22,47-53 Поцелуй предателя
Когда Он еще говорил это, появился народ, а впереди его шел один из двенадцати, называемый Иуда, и он подошел к Иисусу, чтобы поцеловать Его. Ибо он такой им дал знак: Кого я поцелую, Тот и есть.
Иисус же сказал ему: Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого?
Бывшие же с Ним, видя, к чему идет дело, сказали Ему: Господи! не ударить ли нам мечем?
И один из них ударил раба первосвященникова и отсек ему правое ухо.
Тогда Иисус сказал: оставьте, довольно. И коснувшись уха его, исцелил его.
Первосвященникам же и начальникам храма и старейшинам, собравшимся против Него, сказал Иисус: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня!
Каждый день бывал Я с вами в храме, и вы не поднимали на Меня рук; но теперь — ваше время и власть тьмы.
Иуда умудрился выдать Иисуса так, чтобы власти могли схватить Его, когда с Ним не было толпы. Он знал, что Иисус обычно ходил поздним вечером в сад на Масличной горе и туда привел он посланцев синедриона. Начальник храма, то есть саган, как его называли, отвечал за соблюдение порядка в храме; в данном случае его офицерам было поручено арестовать Иисуса. Когда ученик встречал любимого равви, он клал правую руку на его левое плечо, а левую руку — на правое плечо и целовал его. В качестве предательского знака Иуда воспользовался этим поцелуем. При аресте присутствовали четыре группы; действия и реакция каждой из них различны.
1. Во-первых, был предатель Иуда — человек, отвернувшийся от Бога и вступивший в союз с дьяволом. Лишь человек, который заменяет Бога дьяволом, может опуститься настолько, чтобы предать Христа.
2. Во-вторых, были иудеи, пришедшие арестовать Иисуса. Они были ослеплены и не узнали Бога. Когда Богочеловек пришел на нашу землю, они думали только об одном — как можно скорее вознести Его на крест. Они так долго и упорно шли своим собственным путем, затворив уши свои для голоса Божьего и не желая видеть Его направляющей десницы, что в конце концов они уже не могли узнать Его. Быть глухим к гласу Божьему и слепым к Его знамениям ужасно. Как это выразила Элизабет Баррет Браунинг:
«И у меня хватит силы,
Силы видеть Его и не восхищаться Им,
Силы — отступить от Него и не взывать к Нему».
Да избавит нас Бог от такой силы!
3. Были здесь и ученики. На момент они забыли Бога. Мир их рушился, и они думали, что наступает конец. Меньше всего они думали о Боге; думали же они о том, в каком ужасном положении они вдруг оказались. Таких людей тогда охватывает ужас и полная растерянность, у них нет больше сил смотреть жизни в глаза и бороться с ней. В минуту испытания жизнь становится невыносимой, если человек не обращается к Богу.
4. И наконец, здесь был Иисус. Он один помнил Бога. Самое поразительное в Нем — Его полное спокойствие, овладевшее Им после молитвы в Гефсиманском саду. Даже в момент Его ареста Он был единственным, не потерявшим самообладание; во время Его суда, судьей, собственно, был Он. Человек, идущий по Божьему пути, может справиться с любым положением и несгибаемо и бесстрашно смотреть в глаза любому врагу. Он, и только он может в конечном счете сказать:
В жестоких тисках испытаний Я не визжал и не кричал; В разгаре пыток и страданий Глава в крови не поддалась.
Как узки б ни были врата, Каким ни длинный список кар, — Я властелин во всякий час Души своей, от Бога дар.
Лишь человек, покорившийся Богу может говорить и действовать как победитель.
Луки 22,63-71 Насмешки, хуления и суд
Люди, державшие Иисуса, ругались над Ним и били Его;
И закрывши Его, ударяли Его по лицу и спрашивали Его: прореки, кто ударил Тебя?
И много иных хулений произносили против Него.
И как настал день, собрались старейшины народа, первосвященники и книжники, и ввели Его в свой синедрион,
И сказали: Ты ли Христос? скажи нам. Он сказал им: если скажу вам, вы не поверите;
Если же и спрошу вас, не будете отвечать Мне и не отпустите Меня;
Отныне Сын Человеческий воссядет одесную силы Божией.
И сказали все: итак Ты Сын Божий? Он отвечал им: вы говорите, что Я.
Они же сказали: какое еще нужно нам свидетельство? ибо мы сами слышали из уст Его!
В ту же ночь Иисуса привели к первосвященнику. Это было частное и неофициальное расследование. Устроили его с целью позлорадствовать и поиздеваться над Иисусом и, если удастся, поймать Его на слове, и, тем самым, обосновать обвинение против Него. После этого Иисуса передали храмовой страже, которая позволила себе ужасные шутки. Когда же наступило утро, Его привели в синедрион.
Синедрион являлся верховным судом иудеев. В частности, под его исключительную юрисдикцию подпадали дела по религиозным и богословским вопросам. Он состоял из семидесяти членов, и в нем были представлены книжники, раввины и фарисеи, священники, саддукеи и старейшины. Синедрион не мог собираться в темноте, вот поэтому Иисуса и продержали до утра без суда. Синедрион мог собираться только в зале, называемом Гаццит, в одном из дворов храма. Председательствовал в синедрионе первосвященник.
В нашем распоряжении находятся процессуальные нормы синедриона. Может быть они представляют собой некий, никогда в полной мере не воплощенный идеал, но, по крайней мере, из них можно увидеть, чем, по представлению иудеев, синедрион должен был быть, и насколько они отступили от него во время суда над Иисусом. Суд сидел полукругом, так что все участвующие могли видеть друг друга. Перед судом стоял одетый в траурное платье, обвиняемый. За ним рядами сидели студенты и ученики равви. Они могли выступать в защиту арестованного, но не против него. Свободные места в суде пополнялись, по-видимому, из числа студентов. Все обвинения должны были подтверждаться показаниями двух свидетелей, заслушанных отдельно друг от друга. Член суда мог в начале выступать против арестованного, а потом изменить свое мнение и выступать в его защиту, но не наоборот. Когда выносился приговор, каждый член суда, начиная с младшего до самого старшего, должен был высказать свое собственное суждение. Для оправдания достаточно было простого большинства в один голос; для осуждения нужно было большинство по крайней мере в два голоса. Смертный приговор никогда не мог быть приведен в исполнение в день его вынесения; должна была сперва пройти ночь, ибо за это время члены суда могли изменить свое мнение и помиловать приговоренного. Вся процедура должна была служить осуществлению милосердия. Но из сообщения Луки ясно, что при допросе Иисуса синедрион был далеко от соблюдения своих собственных правил и процессуальных норм.
Нужно особо подчеркнуть, что в конечном счете синедрион предъявил Иисусу обвинение в богохульстве. Человек, утверждающий, что он Сын Божий, тем самым наносил оскорбление величию Бога, а это было богохульством и каралось смертью.
Глубокий трагизм заключается в том, что Иисус, любя их, не получил от них даже справедливости. Торжество Иисуса и в том, что после ночи злобных допросов, издевательств, бичеваний и насмешек, Он был совершенно уверен, что воссядет одесную силы Божией и победа Его неминуема. Вера Его выше обстоятельств. Он ни на минуту не допускал, что зло, в конечном итоге, победит Божественные предначертания.
Луки 23,1-12 Суд пред Пилатом и молчание пред Иродом
И поднялось все множество их, и повели Его к Пилату.
И начали обвинять Его, говоря: мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем.
Пилат спросил Его: Ты Царь Иудейский? Он сказал ему в ответ: ты говоришь.
Пилат сказал первосвященникам и народу: я не нахожу никакой вины в Этом Человеке.
Но они настаивали, говоря, что Он возмущает народ, уча по всей Иудее, начиная от Галилеи до сего места.
Пилат, услышав о Галилее, спросил: разве Он Галилеянин?
И узнав, что Он из области Иродовой, послал Его к Ироду, который в эти дни был также в Иерусалиме.
Ирод, увидев Иисуса, очень обрадовался, ибо давно желал видеть Его, потому что много слышал о Нем и надеялся увидеть от Него какое-нибудь чудо,
И предлагал Ему многие вопросы; но Он ничего не отвечал ему.
Первосвященники же и книжники стояли и усиленно обвиняли Его.
Но Ирод со своими воинами, уничижив Его и насмеявшись над Ним, одел Его в светлую одежду и отослал обратно к Пилату.
И сделались в тот день Пилат и Ирод друзьями между собою, ибо прежде были во вражде друг с другом.
Во времена Иисуса иудеи не имели права приводить в исполнение смертный приговор. Его выносил римский губернатор и он приводился в исполнение римскими властями. А поэтому Иисуса провели к Понтию Пилату. Ничто так явно не показывает нам пагубную зловредность иудеев, как обвинение, выдвинутое ими против Иисуса. В синедрионе они обвинили Его в богохульстве, что Он посмел назвать Себя Сыном Божиим. Пилату же даже и не упопомянули об этом. Они хорошо знали, что в его глазах такая жалоба будет без последствий, и что он никогда не станет разбирать обвинение, относящееся по его мнению, к иудейской религии и суеверию. Обвинение, выдвинутое теперь против Иисуса, носило целиком политический характер и по многим признакам его инициатором были саддукеи. Именно аристократы и коллаборационисты саддукеи добились распятия Христа, боясь, что Он вызовет волнение в народе и создастся положение, чреватое для них потерей богатства, удобства и власти.
Обвинение, выдвинутое перед Понтием Пилатом, состояло из трех частей. Они обвинили Иисуса а) в подстрекательстве к мятежу; б) в запрещении платить податей кесарю; в) в присвоении царского титула. Каждый пункт этого обвинения был чистой ложью, и иудеи знали это; но в безумном стремлении убить Иисуса, они прибегли к самой изощренной и умышленной лжи.
Пилат же не даром был одним из самых опытных римских правителей. Он насквозь видел затею иудеев и вовсе не хотел удовлетворить их стремления. Но он также не хотел настроить их против себя. Чтобы навлечь на Него еще одно обвинение, они сообщили ему, что Иисус происходит из Галилеи, ибо Галилея пользовалась дурной славой «колыбели мятежников». Но Пилат ухватился за эту мысль, дабы самому выйти из затруднительного положения. Галилея находилась под юрисдикцией Ирода Антипы, бывшего в это самое время в Иерусалиме по случаю празднования Пасхи. И Понтий Пилат передал дело Ироду. Ирод был одним из тех немногих людей, которому Иисусу абсолютно нечего было сказать. Почему Иисус считал, что с Иродом абсолютно не о чем говорить?
1. Ироду хотелось как-нибудь увидеть Иисуса: для него Он был просто зрелищем, диковинкой. Но Иисус не был диковинкой, на которую можно было поглядеть: Он был Царем, Которому должно было подчиняться. Знаменитый греческий стоик Эпиктет жаловался на то, что люди со всего света приходят на его лекции, только чтобы посмотреть на него, как будто он — знаменитая статуя, а не для того, чтобы выслушать его учение и исполнять его. Иисус — не изображение, на которое нужно смотреть, а Господь, Которому нужно повиноваться.
2. Ирод видел в Иисусе потеху для себя, ждал от Него чуда. И он посмеялся над Ним, облачив Его в царскую одежду. Другими словами — Ирод отказывался принимать Иисуса всерьез. Он хотел лишь представить его при своем дворе, как занимательную редкость, но дальше этого его интересы не шли. Остается фактом, что огромное большинство людей и сегодня еще отказываются принимать Иисуса всерьез. Если бы они сделали это, они обращали бы больше внимания на Его слова и указания.
3. Но ст. 11 можно перевести и по другому. «Но Ирод со своими воинами, уничижив Его. . .», то есть, «Ирод, за спиной которого стояли его воины, подумал, что Иисус не имеет никакого значения». Ирод, — положение которого как царя Галилеи и Пиреи, было прочно, — сильный стоявшей за ним гвардией, считал, что этот плотник из Галилеи не представляет никакой силы и не имеет никакого значения. Еще и сегодня есть люди, которые сознательно или бессознательно считают, что Иисус ничего не значит, что Он — фактор, без которого можно спокойно жить. Ему нет места в их сердце, Он не оказывает никакого влияния на их жизнь; эти люди полагают, что вполне могут обойтись и без Него. Для христианина же Иисус — самая важная личность вселенной.
1. ИУДА ВЫРАЗИЛ ГОТОВНОСТЬ ПРЕДАТЬ ХРИСТА (22:1-6) (МАТФ. 26:1-5,14-16; МАР. 14:1-2,10-11: ИОАН. 11:45-53)
Лук. 22:1-6 . Лука записал, что Христос был распят на Пасху - ежегодное празднество в память заклания агнцев в Египте, откуда Бог некогда вывел евреев, освободив их из рабства и наказав их угнетателей египтян (Исх. 12:1-28). О связи праздника опресноков с Пасхою в комментарии на Лук. 22:7 и Иоан. 19:14.
Хотя религиозные вожди боялись народа (Лук. 19:47-48; 20:19), они все же решили погубить Иисуса. С инициативой предательства выступил Иуда. В него вошел сатана (сравните Иоан. 13:27) и соблазнил его деньгами, которые были Иуде обещаны за предательство. Но соучастие сатаны в убийстве Иисуса Христа предопределило его собственное поражение, ибо через смерть Сына Божиего одержана была победа над диаволом и смертью как таковой (Кол. 2:15; Евр. 2:14).
2. ПРИГОТОВЛЕНИЕ ИИСУСА К СМЕРТИ (22:7-46)
В повествовании Луки приготовление Иисуса к смерти включает Его последнее служение ближайшим Его ученикам в часы пасхальной вечери (стихи 7-38) и Его последнюю уединенную молитву в Гефсиманском саду (стихи 39-46).
а. Пасхальная вечеря (22:7-38) (Матф. 26:17-35; Мар. 14:12-31; Иоан. 13:1-38)
Все синоптические Евангелия отмечают, что Иисус совершил со своими учениками пасхальную вечерю. Однако в Евангелии от Иоанна (Иоан. 19:14) говорится, что Иисус умер на кресте в пятницу перед Пасхою (при более точном переводе - "в пятницу пасхи"; другими словами, евангелистом подчеркивается, что заклание Божьего Агнца, Его "приготовление", подобно было приготовлению (закланию) пасхальных агнцев. - от ред.). Кажущаяся "неувязка" между Иоан. 19:14 и Лук. 22:7 может быть объяснена двояко.
Праздник опресноков, длившийся семь дней и предшествовавший дню Пасхи, иногда тоже называли "пасхою" (Лук. 2:41; 22:1; Деян. 12:3-4), либо всю эту неделю называли "пасхальною неделей".
В первом столетии нашей эры иудеи следовали при праздновании Пасхи двум календарным системам. Так что Иисус и Его ученики могли совершить пасху по одному календарю, тогда как большинство народа, в том числе и фарисеи, совершали ее по другому календарю, на день позже, и тогда своих пасхальных агнцев они закалали в тот самый день, когда Иисус умер на кресте (Иоан. 19:14).
1. Ученики готовят пасхальную трапезу (22:7-13).
Лук. 22:7-13 . Даже и в эти последние часы Своей земной жизни Иисус продолжал совершать чудеса. Так, Он сказал Петру и Иоанну, как и что произойдет на их пути, когда они пойдут, чтобы приготовить им пасху. Его предсказания, естественно, сбылись. Узнать "человека, несущего кувшин воды", было нетрудно, поскольку обычно воду носили женщины, а не мужчины.
Ученикам надо было сказать этому человеку, войдя за ним в дом: Учитель говорит тебе: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими? По всей вероятности, хозяин дома был одним из веровавших в Иисуса Христа, потому что он сразу же предоставил ученикам горницу в своем доме, подготовленную для праздничного ужина.
2. Поучение Иисуса на пасхальной вечере (22:14-38).
Лук. 22:14-20 . Иисус ясно дал понять близким Ему людям, что смерть Его ознаменуется вступлением в силу Нового Завета. Для этого необходимы были тело и кровь Его, что передано в символике хлеба и плода виноградного и "приобщения" к ним последователей Христа.
На пасхальной вечере Иисус в последний раз учил о Царстве Божием. Это был праздничный ужин, а празднество, пиршество - всегда символ у евангелиста Луки. Иисус и Его ученики, названные тут Апостолами (сравните 6:13; 9:10; 17:5; 24:10), возлежали во время этого поучения за столом.
Господь радовался общению с этими людьми, которые поверили Его благовестию о Царстве. Они последовали за Ним, они познали, что Он действительно Мессия. И ради того, чтобы стать Его учениками, они отказались от всего, с чем свыклись, что было им дорого. Ученичество, к которому призвал их Он, ломало и привычные для них представления.
Иисус объявил им, что это последняя пасха, которую Он вкушает с ними, - до той поры, пока не совершится (она) в Царствии Божием (22:16 сравните со стихом 18). (В англ. тексте Библии соответствующая строка в стихе 16 передана в следующем смысле: "пока все, что она (пасха) означает, не исполнится в Царстве Божием".) Многие вещи в Ветхом Завете, включая и Пасху, указывали на служение Иисуса Христа и предвозвещали Царство, которое Он установит. И когда это произойдет, осуществится смысл Пасхи, ибо ничто уже не будет препятствовать общению Бога с Его народом, который Он введет в свой вечный покой.
Хлеб и вино были атрибутами повседневной жизни - не только пасхальных церемоний. Но здесь, повторяем, они символизировали Его тело, которое приносилось в жертву за весь Израиль, и Его кровь. Он был жертвенным Агнцем, Которому предстояло взять на Себя грех Израиля и всего мира (Иоан. 1:29). Новый Завет, многократно упоминаемый в ветхозаветных Писаниях и совершенно недвусмысленно - в Иер. 31:31-34, являлся необходимой предпосылкой Века Царства, и вот Иисус Христос - через принесение в жертву Себя - учредил этот Завет (Лук. 22:20). Им открывался Израилю путь к возрождению и вселению Духа Святого в отдельных представителей народа. Причастниками тех же духовных благословений (возрождения свыше через вселение Святого Духа) являются и верующие Века Церкви (1-Кор. 11:25-26; 2-Кор. 3:6; Евр. 8:6-7).
Лук. 22:21-23 . Иисус дал понять ученикам, что один из них, участвующих в этой пасхальной трапезе, предаст Его. Решение, принятое Богом относительно смерти Иисуса, и решение Иуды предать Его "совместились" (стих 22). Христос должен был умереть, потому что только так могло совершиться спасение всего человечества, только Его смертью можно было "лишить силы" проклятие греха. И, тем не менее, это не снимало ответственности с предателя за то, что он совершил. Видимо, остальные ученики полностью доверяли Иуде, судя по недоуменным вопросам, с которыми они обращались друг к другу: кто бы из нас был, который это сделает? (стих 23).
Лук. 22:24-30 . Как ни странно, но после предупреждения Христа о том, что один из них предаст Его, ученики стали спорить о том, кто из них должен почитаться большим. Цари господствуют над народами (подразумевая, над язычниками), заметил им на это Господь. Но последователи Мессии не могут в своих мыслях исходить из этого. Среди них стремящийся быть больше да будет как меньший… как служащий.
Ибо Он Сам, Иисус Христос, - в роли служащего меж ними (стих 27). Ученикам же должно подражать своему Учителю. В конце-концов они удостоятся в Царстве Его почетных мест потому что пребыли с Ним в напастях Его. Последователи Христа станут соучастниками "трапезы Его в Царстве", они сядут на престолах судить двенадцать колен Израилевых (сравните Матф. 19:28).
Лук. 22:31-34 . Господь предупреждает Петра, что он трижды отречется от Него в эту ночь, прежде нежели пропоет петух. Он говорит это в ответ на заверения Петра, что он готов за Ним и в темницу и на смерть идти. Слова Христа, что сатана хотел бы сеять их как пшеницу, означают, что он просил у Бога разрешения проводить учеников Христовых через трудные и мучительные обстоятельства для испытания их веры (это сравнимо с ситуацией Иова).
Иисус прибегает здесь к образу пшеницы, просеиваемой (так в англ. тексте Библии) через решето на предмет отделения ее от плевел. Произносит Господь и слова утешения: Но Я молился о тебе (в греческом тексте - множ. число, так что правильнее, видимо, читать как "о вас"), чтобы не оскудела вера твоя (ваша). Непосредственно же Петру Он дает понять, что после отречения от Него тот возвратится на путь веры (и ты некогда, обратившись и станет укреплять в вере братьев своих.
Лук. 22:35-38 . Иисус напомнил ученикам, что они не испытывали недостатка ни в чем, пока Он был с ними и посылал их на служение от имени Своего (9:3). Но вот теперь, когда Он будет взят от них, им придется самим позаботиться обо всем необходимом для своего служения: о мешке… о суме и о мече. Чтобы защищать себя. Потому что Ему не только предстоит умереть, но "и к злодеям быть причислену" (цитата из Ис. 53:12).
Когда ученики сказали, что у них есть два меча, Иисус откликнулся: довольно. На этот Его "ответ" имеется не менее четырех толкований: 1) Господь не захотел более продолжать разговора на эту тему. 2) И двух мечей было "довольно", чтобы продемонстрировать неспособность людей воспрепятствовать осуществлению Божиего плана, которым предусмотрена была смерть Христа.
Мечами этому не помешать. 3) Иисус просто имел в виду, что и двух мечей достаточно для защиты одиннадцати человек. 4) Ответ Христа надо рассматривать в связи с вышеупомянутыми словами пророка Исаии, т. е. Христос подразумевал, что Его учеников, и двумя мечами вооруженных, люди "причтут к злодеям", так же, как Его Самого. Четвертая точка зрения представляется более близкой к истине.
б. Иисус на Елеонской горе (22:39-46) (Матф. 26:36-46; Мар. 14:32-42)
О молении Иисуса Христа в Гефсиманском саду записано в трех синоптических Евангелиях, у Иоанна же сказано лишь, что Иисус "вышел с учениками своими за поток Кедрон, где был сад… знал же это место и Иуда, предатель Его, потому что Иисус часто собирался там с учениками Своими" (Иоан. 18:1-2). Тот факт, что в свои последние земные часы Христос боролся с искушением именно в саду, может быть символичным (Лук. 22:46). В саду человек впал в грех через искушение (Быт. 3 гл). И теперь освобождение человечества от греха совершалось опять-таки в саду - через преодоление искушения. Ибо Иисус, "последний Адам" (1-Кор. 15:45), не поддался ему, но исполнил волю Божию, чего не сумел сделать первый Адам.
Лук. 22:39-44 . Лука говорит, что Иисус и ученики пошли на гору Елеонскую. Матфей и Марк называют это место "Гефсиманией" (что значит "пресс для выжимания оливок"). "Гефсиманский сад" представлял собой рощу оливковых деревьев, раскинувшуюся на склоне Елеонской или Оливковой горы (Иоан. 18:1).
Там, отойдя от учеников на расстояние брошенного камня (на вержение камня), Иисус стал горячо молиться. В какой-то момент сильное искушение просить Отца об избавлении Его от грядущего испытания охватило Его. Это значило бы отказаться от плана спасения человечества, предусмотренного Богом, согласно которому Сын должен был взять на Себя грех мира и умереть за него.
Из молитвы Христа видно, что Он уже в следующее мгновение преодолел искушение и выразил готовность исполнить волю Отца (Лук. 22:42). Только Лукой записано, что явился Ангел с небес и укреплял Его (стих 43). Душевные муки Христа и напряжение всех Его сил были столь велики в эти часы, что с лица Его падал на землю кровавый пот.
Лук. 22:45-46 . Встав от молитвы, Он пришел к ученикам и нашел их спящими… Они уснули, сломленные печалью. Мысль о неотвратимости смерти Учителя повергла их в эту печаль. Им самим тоже грозила опасность - не только физическая, надвигавшаяся на них, но и духовная, ибо самая атмосфера сада была, словно грозовыми разрядами, "насыщена искушениями". Вот почему Иисус дважды призывал их молиться, чтобы не впасть в искушение (стихи 40,46).
3. ПРЕДАТЕЛЬСТВО (22:47-53) (МАТФ. 26:47-56; МАР. 14:43-50; Иоан. 18:3-11)
Лук. 22:47-53 . Три момента выделяет Лука в сцене предательства и ареста Иисуса Христа. Первое. Иисус знал, что Иуда предаст Его (стихи 47-48). Он привел за собою толпу народа, в которой были и религиозные "начальники" (стих 52) и римские воины (Иоан. 18:12). Оговоренным знаком для тех, кто пришли взять Иисуса, должен был послужить поцелуй Иуды. Из слов Христа, обращенных к Иуде (стих 48), ясно, что Он наперед знал и о предстоявшем предательстве и о тайном знаке поцелуя.
Второе. Сострадание Иисуса к людям не изменило Ему и в момент ареста (стихи 49-51). Когда Петр, воспользовавшись одним из двух имевшихся у них мечей, отсек ухо первосвященникову рабу (по имени Малх; Иоан. 18:10), Господь исцелил его.
Наконец, третье. Своих врагов Христос горько укорил в лицемерии (стихи 52-53). Они не взяли Его открыто, днем, когда Он учил в храме, но …будто на разбойника вышли на Него с мечами и кольями, чтобы схватить Его тайно (19:48; 20:19; 22:2). Исполнены значения Его слова: но теперь - ваше время и власть тьмы. Ибо они не только явились под покровом "тьмы", но и действовали как силы тьмы духовной, жаждущие смерти Мессии.
Происходившее в Гефсиманском саду должно было завершиться не позднее 2 часов 30 минут пополуночи, поскольку к утру закончились все шесть "судебных разбирательств" над Иисусом, и в 9 часов утра Он уже был распят.
Арест Его в Гефсимании, хоть и был совершен с санкции синедриона, не был законным в том смысле, что произведен был тайно, по доносу оплаченного предателя.
4. СУД НАД ИИСУСОМ (22:54 - 23:25)
Итак, по делу Иисуса состоялось шесть судебных разбирательств - три проведены были иудейскими духовными властями, и три - представителями римской администрации (соответствующую Таблицу в Матф. 26:57-58). Лука пишет только о двух разбирательствах из проведенных иудеями.
а. В доме первосвященника (22:54-65) (Матф. 26:57-75: Мар. 14:53-54,65-72; Иоан. 18:12-18, 25-27)
Лук. 22:54 . Взявши Его, повели, и привели в дом первосвященника (Каиафы) - Матф. 26:57; Иоан. 18:13, а также комментарии на Лук. 3:2 и Таблицу семейства Анны, данную в комментарии на Деян. 4:5-6. Вначале, однако, как следует из Евангелия от Иоанна (Иоан. 18:13), Иисуса повели в дом Анны, влиятельного тестя Каиафы. Можно сказать, что апостол Петр до определенного момента оставался верным своему слову (Лук. 22:33), так как, хоть и издали, но следовал за Христом, несмотря на то, что это было для Него сопряжено со смертельным риском.
Лук. 22:55-62 . На протяжении нескольких часов Петр, как и предсказал Иисус, трижды отрекся от Него (стих 34). Причем с каждым разом делал это все горячее (сравните стихи 57-58, 60). И вдруг пропел петух… и Господь, обратившись, взглянул на Петра… Стечение обстоятельств и этот взгляд Иисуса заставили Петра вспомнить слова, сказанные ему Христом в начале ночи, и Петр осознал все значение происшедшего. Вышед вон он горько заплакал.
Лук. 22:63-65 . В доме первосвященника люди, взявшие Иисуса под стражу, издевались над Ним и били Его. Они, в частности, насмехались над Его пророческим даром (стих 64).
б. В синедрионе (22:66-71) (Матф. 26:59-66; Мар. 14:55-64; Иоан. 18:19-24)
Лук. 22:66-67а . Синедрион был высшей юридической инстанцией у иудеев. Решения, принимавшиеся им, являлись окончательными. Если бы синедрион нашел за Иисусом вину, это означало бы, что весь Израиль признал Его виновным. Собираться синедрион мог только с наступлением дня; этого и ожидали судьи. Они хотели выяснить один вопрос - Христос ли Он? То есть, действительно ли Иисус представлял Себя как Мессию.
Все другие обвинения отошли поначалу на второй план. Задавая этот вопрос, ответ на который они знали, ибо знали, что Он представлял Себя как Мессию, члены синедриона, может быть, давали Ему шанс отречься от своих притязаний. А, может быть, они таким образом думали "устыдить" Его перед Его последователями.
Лук. 22:67б-70 . Иисус Христос подтвердил, что является Мессией, Который после смерти Своей, воскресения и вознесения воссядет одесную силы Божией (Пс. 109:1; Деян. 2:33; 5:31; Еф. 1:20; Кол. 3:1; Евр. 1:3; 8:1; 10:12; 12:2; 1-Пет. 3:22). Перед лицом синедриона Он открыто заявил и о том, что является Сыном Божиим.
Лук. 22:71 . С точки зрения "старейшин народных, первосвященников и книжников", доказательство вины Иисуса, которое они искали, было получено. Ибо, по их мнению, Иисус совершил богохульство. Теперь они сочли себя вправе выдать Его римским властям. Дело в том, что исполнить смертный приговор могли только они, синедрион такого права не имел и мог лишь объявить человека виновным.
Итак, несмотря на все чудеса, совершенные Христом, на истинно мессианские знамения, данные Им, вожди народа отказались Ему поверить. Действуя от имени всего Израиля, они отвергли Христа.
Толкование на Евангелие от Луки (Лк.22:36)
Слово на евангельское изречение: иже имать влагалище, да возмет, такожде и мех: а иже не имать, да продаст ризу свою, и купит нож (Лук. 22, 36).
Глава 1. Предлагаемое изречение с первого взгляда заключает в себе, кажется, большое противоречие, и противно прочим наставлениям Господа; но в смысле возвышенном оно, как представляет полезное для поучаемых, так показывает благопопечительность Поучающего, а именно, что наставления Свои душевным возрастам для преспеяния и усовершения по мере возрастания, делает Он сообразными с каждым состоянием. Ибо почему повелевает теперь взять пояс тем, которые научены уже подставлять ланиту ударяющим? Почему велит продать ризу и купить нож тем, которые, по принятии ими заповеди не иметь двух одежд, и действительно имели у себя одну, бывшую на них ризу? Ужели Господу угодно было, чтобы Апостолы ходили нагими, что по общему признанию непристойно, и несогласно с преданиями Господа? Пекущийся о душевной их свободе, и неимением своей собственности доставлявший им жизнь беспечальную, не мог также вознерадеть о благоприличии, повелевая ходить с обнаженным телом. Ибо, так несвойственно любомудрию - простираться за пределы потребного и обременять душу излишними суетными заботами, так безумно и чуждо состоянию целомудрия - отказывать телу в служении ему необходимым. Посему должно приискать решение, сообразное тому и другому повелению, и показать, что прямо следует из обоих заповедей, а именно, что новоначальным прилична первая заповедь, а совершенным - вторая. Ибо, если и непристойно иметь обнаженное тело, в смысле буквальном; то в смысле созерцательном не только сие благоприлично, но и крайне полезно. Поэтому, кто защищает буквальный смысл сего изречения, тот может представляющееся в нем затруднение устранить так: Апостолам, приступающим еще к богочестию, Господь заповедал нестяжательность, желая, чтобы занимались они только изучением божественных уроков, но и зная, что для несовершенных только опасно приобретение имущества, преуспевшим и нетерпящим уже вреда от имущества позволяет небоязненно пользоваться имением, так как они не пристрастны уже к деньгам, подобно многим другим, и не преодолеваются прелестью сребролюбия, и говорит: егда послах вы без влагалища и без меха, еда чесого лишени бысте? А теперь говорю вам: иже имать влагалище, да возмет, такожде и мех (Лук. 22, 35). Ибо в начале должно им было, не нося ничего при себе, изведать на опыте силу Учителя, которая им каждый день без их забот подавала потребное для тела, и даже не это одно, но и сказанное нами не задолго прежде, - чтобы, деятельно обучившись нестяжательности, приобрели неизменяемый к ней навык, постепенно преуспевая в беспристрастии к себе самим; потому что сребролюбие погубило многих; оно низринуло в пропасть предательства и Иуду, который привык к деньгам, по причине вверенного ему для служения верным ковчежца (Иоан. 12, 6).
Глава 2. Но не знаю уже, чем защитится отстаивающий буквальный смысл в словах: кто имеет нож, да возмет, а кто не имеет, да продаст ризу и купит нож; когда Господь везде требует, чтобы ученики его были мирны и кротки. Посему посмотрим, каким образом это повеление, хотя оно относительно к телу и в смысле буквальном невозможно, в духовном смысле возможно и полезно. Приближаясь уже к страданию и готовясь войдти на крест, как по злоумышлению иудеев, так и по собственному изволению ради спасительного домостроительства, говорит сие ученикам Господь, приготовляя к борьбе с противящимися истине, но не к борьбе по маловажным предметам предприемлемой, где расположением борющихся управляет раздражение, а к состязанию в подвиге, который внушен Богом по пламенной ревности к богочестию. Ибо Господь видел уже, что бесстыдные псы иудеи с неистовством востают против божественного учения, и спешат положить конец спасительной проповеди, а потому, возставляя учеников своих на сей подвиг с иудеями, повелевает им отложить прежнюю кротость, вооружась же сильным словом идти на обличение покушающихся низложить истину. Хотя христианину прежде всего потребно необходимое одеяние, приличное имени сего звания; потому что не менее одежды украшают христианина степенная безмятежность духа и нрав скромный; однако же во время борьбы с противниками потребно ему и оружие слова. Посему, говорит Господь, в то время, когда посылал Я вас учителями к Израилю, хорошо вы делали, выказывая мирное состояние духа, и таким поведением привлекая непокорных к послушанию, кротостью доводя их до благопокорности; потому что для убеждения действительнее сильного слова правая жизнь, в себе самой представляющая знающему оную убедительный повод признать себя посрамленным. Но поскольку по Моем вознесении враги истины нападут на нее; то каждый из имеющих попечение о нравственном благоустройстве, да отложит тщание о соблюдении мира, и да уготовится к состязанию; ибо нет никакой несообразности для важнейшего оставить на время менее важное, и отложив кротость сделаться воителем.
Глава 3. Сие советует и Пророк говоря: кроткий да будет храбр (Иоил. 3, 11). И как пророческому слову: раскуют мечи своя на орала, и копия своя на серпы (Ис. 9, 4), то есть, по прекращении брани со страстями душевные силы соделают земледельческими орудиями, так и на оборот, когда призовет брань, хорошо сложить с себя подобающее украшение, уготовиться же на борьбу, и взять в руки мечь за Господни заповеди, совлекшись и ризы нравственных добродетелей, если должно будет сражаться нагому: ибо таковый, может быть, в сражении будет безопаснее облеченного в ризу. Сие дает видеть Пророк, сказав: и погибнет бегство от скоротекущего, и крепкий не удержит крепости своея, и храбрый не спасет души своея, и быстрый ногама своима не уцелеет (Ам. 2, 14-15), присовокупляет он: наг побегнет в той день (Ам. 2, 16). Господу угодно, чтобы таковым нагим был продающий ризу и покупающий нож, не отрекаясь, по причине истины означаемого, от того, что по буквальному смыслу кажется неблагоприличным. Ибо, желая, чтобы люди сообразовались всегда с тем, что для них полезно, дает нередко и противоположные советы, как сказали мы уже предварительно, иногда научает принимать заушения и не оказывать негодования, иногда же повелевает носить мечь, показывая воинственный вид, вызываясь на брань, и до вступления в оную устрашая врагов одним видом. И когда один пророк повелел воинские оружия переделать в земледельческие орудия, вскоре после него другой пророк дает напротив повеление земледельческие орудия переделать в воинские оружия. Один говорит: раскуйте мечи своя на орала, и копия своя на серпы (Ис. 9, 4), а другой: рассецыте рала ваша на мечи, и серпы ваша на копия (Иоил. 3, 10). И советы сии, хотя противны по букве, но не противны по разумению. Ибо один внушает, что должно делать начинающим брань со страстями, а другой, что делать обратившим врагов в бегство. Поэтому до времени хорошо быть облеченным в одежду, и потом совлечься одежд, когда потребуется вместо ризы приобрести нож; потому что для безопасности не столько служит риза, сколько нож; в одежде - украшение, а не безопасность; а нож - великое охранение сражающемуся. Поскольку же таковая риза полезна только до времени, достигшему совершенства и восшедшему на кров умозрения, воспрещается возвращаться назад. Ибо Господь ясно учит, говоря: иже на крове, да не сходит взяти риз своих (Матф. 24, 17-18).
Глава 4. Но есть и кровы превозношения, восходящих на которые порицает пророческое слово, говоря: что бысть, яко ныне возлезосте вси на храмины тщетные (Псал. 22, 1)? Ибо эта храмина была не высота добродетели, имеющая прочное основание, но надмение пустой гордыни, скользкое для того, кто утверждает свое пребывание на таковой высоте. А кров истины стоѝт незыблемо, имеет неколебимую добродетель, назданную на умеренном образе мыслей, с него невозможно упасть; потому что самый венец крова безопасен, восшедшего горе, как в раю, хранит нагим и невинным. Если же кто не совлекает с себя таковой ризы по умирении брани со страстями, и труда о нравственных добродетелях не заменяет старанием приобрести силу слова, даже не хочет освободить тело от безвременного труда, когда прошел уже мимо досаждающий телу сластолюбием; то подвергается он укоризне, как отлагающий, когда уже не должно, продажу ризы и покупку ножа. И сие можно слышать от приточника, который говорит: отъими ризу свою, прейде бо досадитель (Прит, 27, 13). Ибо не менее строгости в деятельной жизни изнуряет тело рачительность подвига в божественных словесах, даже еще более способствует трудящемуся о чистоте; потому что мысль не имеет времени возвращаться назад и заниматься страстями, готовыми его потревожить, так как помысл непрестанно устремлен к лучшему. Труд строгого жития, изнуряя тело, дает еще, может быть, время страстям подвигнуть праздную мысль к тому, что составляет собственное вещество страстей. Умозрение же, содержа привлеченным к себе всецелый ум, не дает места, не говорю страсти, но даже и человеческому помыслу, призывающему, может быть, и к необходимой потребности. Но только страстное сластолюбие препобеждает услаждение умозрением, в котором с полезным срастворено приятное, но и естественную нужду. Зная сие, и Павел говорит: телесное обучение вмале есть полезно: а благочестие на все полезно есть (1 Тим. 4, 8); так свидетельствует о пользе первого при времени, а последнему приписывает всегдашнюю и постоянную пользу; потому что телесный подвиг прекращается в будущем веке, а ведение приемлет приращение в совершенстве, простираясь от видения уповаемых благ зерцалом в гадании к видению лицем к лицу (1 Кор. 13, 12).
Глава 5. Поэтому, телесного упражнения должно совлечься, как ризы, и трудов оного, как цены за проданное для приобретения меча благочестия, который будет полезен к охранению и приведению в безопасность того, что есть у нас. Этот мечь делается и похвалою, - похвалою, то есть не пагубною гордынею кичливого высокоумия, но благодарным ощущением помощи Божией, как сказано кому-то: защитит помощник твой, и мечь хвала твоя: и солжут тебе врази твои, и ты на выю их наступиши (Втор. 33, 29). Так продается риза, так покупается нож; продается риза, служа к приобретению того, чего не было прежде, и сама оставаясь в способности действовать, хотя, по смотрению, и прекращает свою действенность. Ибо способность действовать, хотя и не приводит в исполнение предстоящего ей делания, однако же, имея крепкую силу, когда захочет, обыкновенно действует беспрепятственно, подобно тому художнику, который полноту своего знания показывает на веществах, и при недостатке оных остается праздным, между тем как знание его безмолвствует, а не уничтожается. Почему же совлекшийся таковой ризы, и снова, по снисхождению к несовершенным, принужденный употребить ее в дело, так говорит: совлекохся ризы моея, како облекуся в ню (Песн. 5, 3), если не оставалась таковая риза, не выказывая своей действенности, однако же сохраняя силу способности действовать? Почему продавший ризу непременно покупает нож, и первой не уничтожая, и приобретая последний. Да и какой покупает он нож? Тот, о котором говорит Христос: не приидох воврещи мир, но мечь (Матф. 10, 13), мечем называя слово проповеди. Ибо, как нож разделяет сросшееся, и связное тело рассекает на части, так слово проповеди, вносимое в дом, во всяком из них соединенных на зло неверием отсекало друга от друга, отделяя сына от отца, дочь от матери, невестку от свекрови, рассекая самую природу, показывало цель Господня повеления, а именно, что для великой пользы и во благо людям повелел Он Апостолам взять нож.
Глава 6. Посему Петр немедленно отвечает, говоря, что два у них ножа, о которых Господь сказал, что их достаточно для предлежащего подвига. Ножи же сии, как говорит Апостол, суть обличение противополагаемого и утешение верующих. Ибо в послании к Титу так вручает их учителям, говоря: да силен будет и утешати во здравом учении и противящихся обличати (Тит. 1, 9), чем и разделяет слово на два вида; ибо иной вид - слово учения к верным, и иной - слово истины к врагам; и одно есть обличение лжи, а другое - подтверждение истины. А что мечем называет слово, это явно для всякаго; так как на памяти у каждого часто повторяемое изречение писания: живо слово Божие и действенно, и острейше паче всякого меча обоюду остра (Евр. 4, 12). Ибо и здесь говорится о двояком действии слова. Но иный может назвать двумя мечами ясность и истину; ибо когда сочетаваются оне в слове, достаточно их к тому, чтобы покорять противящихся. Посему-то и первосвященник на слове, которое было у него на персях, имел таинственно возложенные: явление и истину (Исх. 28, 30), - явление для уяснения сказуемого, и истину для низложения лжи. Потому и Петр, открыто употребив нож, когда урезал ухо рабу архиереову, оказывается совершившим это вместе и таинственно и назнаменательно. Ибо Апостолы в начале проповеди исполняли и предписываемое законом, когда к Двери, т. е. к Рекшему: Аз есмь дверь (Иоан. 10, 7), приводили утверждавших о себе, что возлюбили они владычество закона, и взяв шило обучения, старались провертеть рабский слух в свободу послушания (Втор. 15, 17). Когда же иудеи признали себя недостойными жизни вечной, и настала нужда обратиться уже к язычникам; тогда Апостолы глаголом Духа совершенно отсекают им слух, как недостойным уже слова свободы за непокорность. Ибо сказать: вам бе лепо первее глаголати слово Божие (Деян. 13, 46), - значило провертеть рабский слух в свободу; а потом присовокупить: понеже недостойны творите сами себе вечному, животу, обращаемся во языки - значило совершенно отсечь им слух.
Глава 7. Тоже самое говорит иудеям и Павел: иже законом оправдаетеся, от благодати отпадосте (Гал. 5, 4). Ибо отпасть от благодати значило тоже, что и быть отсеченными от слова свободы. Почему и Господь говорит: шедше научите вся языки (Матф. 28, 19), по урезании уха у иудеев отверзая к послушанию ухо язычников. О сем за долго прежде и издревле свидетельствует и ветхозаветное писание, ясно пророчествуя о том и другом, а именно, что у иудеев урезано будет ухо, и что оно приложено будет язычникам. Ибо и Иезекииль говорит иудейскому сонмищу: ноздри твоя и ушы твоя обрежут (Иез. 23, 25); потому что не прияли благоухания мира Христова, подобно той, которая говорит: в воню мира Твоего течем (Песн. 1, 3), и по урезании и отъятии у них главных орудий чувств не пожелали, как овцы, слушать гласа Пастыря. А Исаия вводит самую церковь из язычников, которая говорит: приложи ми ухо еже слышати, и наказание Господне отверзает ушы моя (Ис. 50, 4-5). Так языческой церкви Господь приложил ухо, и ухо же урезал у церкви иудейской. И сие достаточно сказано о продавших ризу и взявших нож. Посмотрим же, все ли мы, когда носим таковую ризу, носим ее право? Ибо об иных написано: яко всякую одежду собранну лестью, и ризу с примирением отдадут (Ис. 9, 5), а о других: ризы своя связующе ужами, завесы творяху держащияся требища (Ам. 2, 8). Посему не имеют ли у нас лестью собранной одежды те, которые, в ересях подстерегая простодушных, одеваются в ризы нравственных добродетелей, но облекаются в них, как в чужия, не в правду, а более для соблюдения доброго о них мнения, и преображаются, принимая на себя вид кроткий и скромный, чем и уловляют в погибель попадающихся на сию уду?
Глава 8. Они-то в будущем веке с примирением отдадут таковые ризы; потому что не восприимут наград за труды, но понесут за обман наказание и мучение от Бога, отмщающего на вся оболченные в одеяния чуждые, как говорит Он у Пророка (Соф. 1, 8). Ибо все, что делается не ради самого добра, а ради чего-либо иного, не только остается без награды, но и подлежит ответственности, а наипаче когда устрояются этим козни видящим, служа гибельною приманкою для простодушных. Как тщеславие делает бесполезным труд добродетели, и лишает трудившегося вечных наград, само для себя служа малоценною наградою за великие труды, скоропреходящею похвалою за трудные подвиги, скорогибнущею почестью, увядающею прежде, нежели созреет, как должно; так образ благочестия, притворно приемлемый для обмана, делает труд не напрасным только, но и опасным, осуждаемым не на лишение только награды, но на продолжительное и крайне мучительное наказание. Так некиим, изнурившим себя и понесшим таковый труд, Апостол сказал: толико пострадасте, туне? аще точию и туне (Гал. 3, 4), словом: туне означив лишения наград, а словами: аще точию и туне - достоплачевность ожидаемого мучения. Держащияся же требища завесы, ужами связующе ризы, творят, может быть, и некоторые из служителей Церкви, которые лицемерно подражают священнодействующим непорочно под покровом внутри святилища. Ибо иное есть завеса (ϰαταπέτασμα), и иное покров (ϰαταπέτασμα), хотя сходство названий скрывает различие вещей. Завеса вешается, где ни есть, на время, по необходимости, чтобы не совершать открыто пред глазами всех, что требует сокровенности, и она с обеих сторон прикрепляется на перекос вязями от правой руки к левой, не имея ничего над собою сверху; а покров спускается на вязях, прикрепленных сверху, как и самое имя, по словопроизводству, показывает падение ткани сверху, и может быть, означаемся им мы, когда приемлем на себя труд в добродетелях ради Вдадыки, видящего в тайне, укрывая совершаемое от очей человеческих долу, обнаруживаем Единому зрящему свыше.
Глава 9. И Предложение имеет причину горе, завися от благоугождения Богу, подобно и покров свешивается простираясь с верху. Делая добро, священнодействуем мы под покровом. Но когда, выставляя на вид образ целомудрия или нестяжательности, в тайне делаем противное, и распростирая завесу ужами грехов, иный образ отпечатлеваем в себе, а иным прикрываемся сверху, притворною наружностью придавая честный вид скрытному стыду, и обманом уловляя взоры людей, чтобы прославиться благочестием и добродетелию: тогда под завесою таин к укоризне нашей то, что, если откроется, заслужит осуждение. Ибо так добродетель, совершаемая в тайне, имеет похвалу от Бога, а совершаемая явно, громко провозглашается; так и пороку, пока сокрыт, угрожают только наказание и мучение, а когда обличен, готово конечное осуждение. Но хотя здесь не явны таковые развращенные начинания, прикрываясь благочестною наружностью, однако же непременно обнажены будут там, когда отнимется у них мнимая их слава, обнаружится же, и сама собою возсияет, истина. Ибо о нихъ-то, может быть, говорит Исаия: откроет Господь срамоту (τὸ σχῆμα) их в день он (Ис. 3, 18). Но упражняющиеся в добре не все таковы, хотя некоторые для уловления славы человеческой, звание благочестия проходят нечисто. И по причине обманщиков не должно клеветать и на рачительных. Ибо действительно посвятившие себя добродетели, и делами не солгавшие своему обету, но и сокровенное уподобившие видимому, у которых наружность служит истолкованием самой вещи, и которые не кажутся только тем, за что выдают себя, но какими именуются, таковы в действительности, или стараются лучше, не во мнении других, но сами в себе, таковыми быть, при помощи все испытующего, даже и глубины сердечные, и воздающего каждому по собственным его делам, а не по предвзятому о нем понятию. А с другой стороны и из них также некоторые уклоняются от истинной цели, превозносясь и думая, что собственными силами усвоили себе украшение добродетели.
Глава 10. Ибо редкое и крайне трудное дело - понести величие добродетели, не превознесшись мыслию, не надмившись преспеяниями, пребыв смиренным и, как говорит некто, бесквасным; потому что бесквасное и вблизи огня не надувается, но пребывает в смиренном виде, и скромно о себе думающий не превозносится, упражняясь в добродетели, благоговением удерживаемый от надмения кичливости. Им законодатель дает совет иметь предь очами страх Божий, приставив его навсегда пестуном неразумного превозношения и святым наставником в целомудрии. Ибо повеление на воскрилиях ризы делать рясны из прядения синяго (Числ. 15, 38), и взирающим иметь в этом всегдашнее напоминание о божественных заповедях, как мне кажется, знаменательно дает разуметь сие самое; потому что, как рясна - начало ризы, так начало премудрости страх Господень. Посему его-то должно искать на всякой вершине добродетели (потому что вершины скользки, маломысленных совращают в высокоумие), - чтобы непрестанно колеблясь пред очами души, сдерживал он от надмения преуспеяниями и научал доблестного, что, хотя и сам он исткал себе ризу, однако же Бог дал ему мудрость для такового исткания, и виновнику познания, а не делателю, подобает восписывать всю силу. Таким образом и добродетель будет блистательнее, будучи признаваема делом Божиим, и приобретение ея для приобретающего пребудет приводимо в безопасность страхом Божиим, как всегда охраняемое благоговением к самому Богу нашему. Ему слава и держава во веки. Аминь!
